Четвёртая серия второго сезона «Фишера» позади — это тот случай, когда сериал, не переходя на новый виток, как будто приоткрывает люк в подвал. Дышать становится душнее, свет — тусклее, а фразы персонажей — злее и жёстче. Добро пожаловать в экватор сезона.
Многое из того, что хвалили в начале, по-прежнему на месте: плотность диалогов, отсутствие проходных сцен, минимализм в движении камеры, почти театральная выверенность. И вот это «почти» начинает играть на нервах.
Кто-то из зрителей уже пишет, что сериал стал бледной копией «Настоящего детектива», что Боков теперь больше бегает, чем копает, а убийства стали слишком «жанровыми», слишком нарочито ужасными. Но разве не об этом был и первый сезон? Тот тоже не делал ставку на допросы под лампой. Там был мир, где насилие липнет к людям, как мокрая пыль.
«Во втором сезоне тоже хочется помыться, а лучше развидеть все это. Волосы дыбом встают, когда думаешь о том, что это основано на реальных событиях», — пишут зрители.
Ненорматив как зеркало
Отдельная тема — мат. Его много. Он жёсткий, не театральный, не утончённый. Кто-то радуется, что наконец без купюр, кто-то морщится — «слишком». Но этот выбор честный. Персонажи, которые живут в таком напряжении, не говорят «вы не правы, гражданин». Они срываются.
Иногда, как отец погибшей девочки в этой серии — до мурашек. Иногда — как Надя или Боков, по привычке. Это не художественная матершина, это язык усталых и разрушенных людей. Тут даже ребёнок в больнице смотрится органично — и отчаянно жутко.
Новые вводные, старые тени
Сюжетно серия будто готовит плацдарм. Мэр Валентина Ивановна и ночной мэр Владимир Сергеевич — отсылки с прицельной точностью. Секта — угроза, которая пугает, но не раскрыта. А в кадре — намёки на куда более глубокий конфликт, чем просто охота на маньяка.
Сомнения зрителей понятны: смена режиссёра, смена темпа, смена угла. Но при всём этом — «Фишер» всё ещё держит. Просто держит теперь не за руку, а за горло.
Ранее портал «Киноафиша» писал подробности о прототипе главного злодея в сиквеле.
