В «Великолепном веке» Ибрагим-паша — защитник Махидевран, наставник Мустафы, верный и добрый великан рядом с шехзаде. Но за красивой экранной дружбой скрывается совсем другая история — сложная, политическая и полная взаимной подозрительности.
Историки сходятся в одном: Ибрагим никогда не был просто преданным опекуном Мустафы. Он был великим визирем, человеком амбициозным, умным и прагматичным. Его интерес к Мустафе был продиктован не чувствами, а расчетом.
Как и в случае с другими потенциальными наследниками, он поддерживал нейтральную или даже дружелюбную переписку. В одном из писем он назвал Мустафу «благословенным другом» и желал увидеться. Но в такие же теплые тона он мог бы окрасить письма и к Мехмеду — сыну Хюррем, если бы тот был старше.
Визирь умел дружить с нужными людьми. А Махидевран, которую он знал с времен Манисы, была удобным союзником. Их приязнь — скорее результат политической близости, чем душевного родства.
А что сам Мустафа? Здесь все интереснее. По записям венецианцев, еще мальчиком он ужасно ревновал Ибрагима к отцу. И дело не только в ложке, которую Сулейман якобы сначала передал Ибрагиму, а не сыну — а потом получил сломанную в ответ. Донесения шпионов утверждают: в зрелые годы Мустафа считал визиря врагом. Он даже подозревал его в тайных сношениях с Карлом V и, по версии ряда хроник, приложил руку к его казни.
Любопытно, что Мустафа Али — чиновник, который был готов обвинить Хюррем во всех бедах Османской империи, — так и не упомянул ее имени в связи с падением Ибрагима. Это может означать, что все-таки не она, а именно Мустафа стал одной из причин трагического финала визиря.
История «Великолепного века» — не только про любовь, но и про власть. А за власть, как известно, не благодарят. Даже тех, кто в письмах был «искренним другом».
Как ранее писал портал «Киноафиша», Хюррем дважды нарушила суровые законы гарема, но не лишилась головы. А султан ради нее наплевал на важнейшие устои Османской империи.
