Немногие знают, но Андрей Тарковский какое-то время жил у Никиты Михалкова дома, тогда будущему народному артисту было всего одиннадцать.
Брат режиссёра «Сибирского цирюльника» Андрей Кончаловский писал с Андреем Тарковским сценарий «Иванова детства», они курили, шумели и выпивали...
«Они бесчинствовали немного», — скажет Михалков позже.
Он охранял их покой и... бегал по поручению брата за горячительным в магазин. И никто тогда не произносил слова «гений».
Михалков воспринимал Тарковского как друга брата — странноватого, шумного, творческого, но своего. Почти домашнего. Обычного. Возможно, чуть сложнее других, но уж точно не пророка. В его глазах — пока — это был выпивающий квартирант на диване, а не фигура мировой режиссуры.
А потом вышел «Андрей Рублёв» — и всё изменилось.
«В моей жизни произошёл переворот», — признался как-то Михалков на вечере памяти Тарковского.
Он увидел в фильме то, что невозможно симулировать: глубину, взгляд, посыл, который идёт не от ума, а будто из других измерений. Вдруг стало ясно: этот человек, спавший у них в доме, создаёт кино, от которого кружится не голова — душа.
Михалков редко говорит о Тарковском. Как будто тот был слишком большим, чтобы о его таланте рассуждать в суе.
Вам также будет интересно: 5 премий «Оскар» за ложь? Михалков понимает, что этот фильм о Второй мировой неправдоподобный, но все равно считает его хорошим.
