Финал третьего сезона «Игры в кальмара» породил волну догадок — действительно ли новорожденный, ради которого герой Ли Джон Джэ рисковал всем, был настоящим младенцем?
Появление ребёнка, рожденного прямо посреди смертельной игры, вызвало слёзы, шок и сотни обсуждений в соцсетях. Но оказалось, что сцена была не просто драматичной — но и технологичной.
Актёр Ли Джон Джэ признался, что никакого настоящего младенца на съёмках не было. В интервью он пояснил: «Это был робот. Сделан по весу, форме и движениям настоящего новорожденного. Он даже дергался, как живой».
По словам звезды, это не только помогло передать правдоподобие сцены, но и усилило его собственную игру — ведь персонаж Ки Хуна переживал мощный внутренний перелом, пишет Thevoicemag.
По сюжету, младенец — дочь игрока №222, Джун Хи. Она умирает во время одной из игр, и Ки Хун берёт ребёнка под защиту. Зрители окрестили это «надеждой на человечность», а сам Ли отметил: «Это был момент, когда Ки Хун понял: из этой игры нельзя выйти прежним. Даже если ты выжил — ты обязан сделать хоть что-то хорошее».
Режиссёр Хван Дон Хёк позже пояснил: младенец — не просто трюк, а символ нового поколения, которому достаётся жестокий, искалеченный мир. Он хотел, чтобы финал оставил не только горечь, но и ощущение ответственности. И пусть младенец в кадре был механическим — чувства, которые он вызвал, были настоящими.
Ранее портал «Киноафиша» писал, что «Игра в кальмара» могла и не выйти на экраны.
